ОН НЕ ПРЯТАЛСЯ ЗА СПИНЫ РЕБЯТ 

  Хоздвор Аркадакского участка НГЧ-19 Ртищевского отделения ЮВЖД в это утро гудел как улей. Особенно жарко было в конторе мастера: подводили итоги работы за квартал. Шла словесная  перепалка. Маляр Володька завелся с самого утра, накатил на него приступ словоохотливости, и остановить его было невозможно. Мастер, как мог, притормаживал его эмо­ции, но тот все нес отсебятину, пересыпая ее крепкими словечками. «Ведь сорвет планерку», - подумал тогда мастер. – «Пора заканчивать разго­вор, все подытожили, ясно. Давай ребята за работу, а кто вчера трудился в Турках, останьтесь».

   Бригада плотников из шести человек присела поближе на скамейку, разговор предстоял нелегкий. Вчера попалась им «левая» работа, и они, бросив объект, калымили на стороне. Мастер пристально смотрел на собравшихся, буравя каждого взглядом своих черных, как угольки, глаз. Вот такой тихой нахлобучки и боялись плотники, лучше бы обложил он их матом, стучал по столу кулаками, топал, но они знали – этого не будет, ведь никогда и ни при каких обстоятельствах их мастер не выругался черным словом, хотя ой какие «крутые» под его началом ходили…

   Но вот, наконец, все улажено. С грохотом выехали из ворот трактор, машина-старушка, завизжала электропила. Рабочий день набирал обороты. Пора и мастеру впрягаться, переключаться на другую работу. Планировал побывать в бригаде штукатуров, заодно осмотреть аварийный дом, сделать смету предстоящего ремонта, да и в железнодорожную школу (она сейчас СОШ №3) надо завернуть, поговорить с директором и вместе прикинуть: сколько и каких материалов потребуется сюда на ремонт школьного спортзала. Кроме того, предстоит ему выполнить немало мелких неотложных дел. Что и говорить, работать мастера строительного участка – дело нелегкое, без знаний, житейского опыта, деловых связей – никуда. Порой в поиске нужного обойдет половина Аркадака, двойной, а то и тройной бартер сделает, но достанет нужный материал, чтобы дело не стояло. Вот сейчас спешит мастер, хлопая по привычке по карманам брюк, пиджака: все ли нуж­ные бумаги при нем, все ли на месте. Вышел из конторы, закрыл дверь на один поворот ключа, да тут вспомнил: не выключил вентилятор. Вернулся, а по радио в тот момент неслись слова песни:

  С берез - неслышен, невесом –

     - слетает желтый лист… 

   Эта песня всегда будоражила ему душу. Он присел, нахлынули воспоминания. Он видел сейчас себя юношей, уехавшим в Одессу из своего болгарского села, что раскинулось на берегу Азовского моря, учиться в техникум. Вспомнил, как тосковал о доме, родителях, как рвалась его душа туда, к знакомой калитке, заросшей пурпурными цветами. Там ждала его по вечерам черноглазая болгарка Зорка. Но все это в прошлом. Жизнь распоряди­лась его судьбой по-своему. 

   После окончания техникума Иван Потапович Куцевляк был призван в армию и попал на службу в Москву. В те 30-е годы люди, имеющие  диплом техникума, считались чуть ли не академи­ками, поэтому служить пришлось в элитной роте. Знание русского, украинского, бол­гарского, молдавского и немецкого языков расширяло диапазон его занятости.

    С 1937 года он шесть раз участвовал в параде войск на Красной площади в Москве. Особо запомнился ему первый парад, когда в составе батальона велосипедистов проезжал мимо трибун. Командовал  тем парадом Климент Ворошилов. Повезло ему еще и в том, что в одной роте с ним служил его друг, одессит Васька, балагур и матерщинник, неунывающий и находчивый парень. Они вместе участвовали в боях за освобождение Западной Украины и Белоруссии от бандеровских банд. Затем была финская, Великая Отечественная и Дальний Восток. Однако оба считают (кстати, его друг тоже жив), что самый глубокий след в их жизни оставила война с немцами. 

   Буквально на следующий день после объявления войны они в составе 379 отдельного линейно-строительного бата­льона связи, который был передан Юго-Западному фронту, мчались на юг, на­встречу войне. В июле были уже в районе Одессы. Она лежала под огнем. Город был разделен на центральный, восточный и западный секторы. Предстояло ночью провести солдат через всю Одессу. Понадобились проводники. Из строя вышел Куцевляк. Он здесь учился, знал город. Тихо, уверенно повел он батальон от вокзала к стадиону и дальше – на берег лимана Тилигульский, что рядом с кладбищем деревни Коблово по Николаевской дороге. Там и заняли оборону. 

Батальон был уже трансформирован в стрелковую часть.

   С раннего утра немцы начали артподготовку, бойцы наши не успели окопаться. Рядом было кукурузное поле. Поползли туда, зарываясь в глинистую одесскую землю. Целый день со свистом падали бомбы, летели снаряды, мины, целый день летели осколки, комья земли.

    В пороховом дыму, пыли и гари среди растерзанных тел Куцевляк передвигался по-пластунски по цепи бойцов. На его участке сосредоточилось много немецкой пехоты, а над головами бойцов постоянно верещали вражеские самолеты, сея смерть направо и налево. Кругом шла беспрерывная стрельба, и порой было непонятно – кто, где и в кого стреляет. Неделю оборонялись измотанные, грязные, заросшие щетиной бойцы. Но вот пришел приказ отступать. Откатились до Лузановского парка – это окраина Одессы. А немцы в то время прорвались  в районе станции Буялык. Батальону предстояло остановить противника. С ходу пошли в атаку. Толком не успели  развернуться, как в «полуторку» командира уго­дила мина. Сильным взрывом машину резко швырнуло в сторону. Кабина заполнилась едким дымом, рвануло. Шофера разорвало в клочья, а Куцевляк выбросило из машины на несколько метров в сторону. Однако он встал, тяжело ступая, попытался идти, но  почувствовал резкую боль в голове и позвоночнике. Все потонуло во мраке. Было это в районе деревни Новые Беляры.

   Очнулся в госпитале на Слободке, где раньше была больница для душевнобольных. Его бывшие обитатели ходили под окнами, ничего не понимая. Было не до них. Затем раненых начали пере­правлять на катера. Посадка была трудной. Попрощаться с Куцевляком пришел полит­рук и сообщил, что из батальона осталось в живых 39 человек.

     Были затем у него и другие ранения, и другие госпитали – в Астрахани, Сибири, Воронеже. Не буду рассказывать вам о тех боях, атаках, ночных бросках, о том, как замерзал в снегу, в ледяной воде командир с бойцами. Скажу одно: Иван Пота­пович с честью прошел все испытания.

    Родина высоко оценила его ратные дела. Ордена и медали едва размещаются на его парадном костюме.  

   Более 50 лет отдал он железнодорожному транспорту, вырастил детей, внуков, правнуков. 20 февраля ему испол­нилось 93 года. Он оптимист, живо интересуется всем, хорошо поет, несмотря на возраст голос у него певучий, звонкий, знает много песен. Очень любит праздник – День Победы и считает его главным для себя праздиком. Многие в Ртищево знают Ивана Куцевляка, пусть в праздничные дни вспомнят его.

    Переживает старый солдат за внучат и надеется, что они не осрамят седую голову деда, коли придет их час защищать Россию. И тогда пусть их сердце не дрогнет, не задрожит рука.

                                                        Анна КУЦЕВЛЯК